http://www.km.ru/v-mire/2011/05/04/mezhdunarodnaya-politika/novaya-prodovolstvennaya-geopolitika
Новая продовольственная геополитика
10:00 04.05.2011
Никто не знает, куда приведет эта набирающая обороты борьба за поставки продовольствия, но ситуация выглядит так, что мир движется прочь от международного взаимодействия последних десятилетий в сторону концепции «Каждая страна – за себя»
Если мировые цены на пшеницу, как и в прошлом году, вырастут на 75%, то для жителей Соединенных Штатов это будет означать переход от двухдолларовой буханки хлеба к буханке стоимостью $2,1. Однако для тех, кто живет в Нью-Дели, стремительный рост расходов сильно ощутим: удвоение мировых цен на пшеницу для них будет означать, что принесенная домой из магазина пшеница, которую надо перемолоть в муку, стоит в два раза дороже. Это же справедливо и для риса. При удвоении мировых цен на рис они удвоятся и на рынке, соседствующем с Джакартой. Во столько же обойдется и миска вареного риса для индонезийской семьи.
Добро пожаловать в новую продуктовую экономику 2011 года: цены поднимаются, но не все ощущают это одинаково. Для американцев, оставляющих меньше десятой части своего дохода в супермаркетах, растущие цены на продовольствие станут неприятностью, но не трагедией. Но для 2 млрд беднейшей части мирового населения, тратящего от 50 до 70% своего дохода на еду, такой рост цен может обернуться заменой двухразового питания на однократный прием пищи. Те же, кто едва стоит на нижней ступени мировой финансовой лестницы, рискуют потерять вообще все, а это, как показал опыт, может привести к революции.
Уже в 2011 году индекс цен на продукты питания по статистике ООН затмил все предыдущие значения по своей высоте, к марту подскочив так, словно прошло аж 8 месяцев. С падением урожайности в этом году, с неустойчивостью на Ближнем Востоке и в Африке, с тревожными подорожаниями на рынке, следующими одно за другим, продовольствие быстро становится скрытым рычагом мировой политики. И меньше таких кризисов не станет. Новая пищевая геополитика выглядит куда изменчивей и в целом гораздо более спорной, чем раньше. Дефицит является новой нормой.
До недавнего времени внезапные скачки цен попросту не имели значения: ведь цены очень быстро возвращались к относительно невысоким, что способствовало политической стабильности в конце ХХ века в большей части земного шара. Но теперь и причины, и последствия угрожающе меняются.
Во многом мы сталкиваемся с возвращением кризиса 2007-2008 гг., который утих не потому, что мир вдруг собрался, чтобы раз и навсегда решить, что же ему делать со своими зернами, а из-за «Великой рецессии», умерившей рост спроса, которая, наравне с благоприятной погодой, помогла фермерам произвести крупнейший урожай зерновых про запас. Исторически сложилось так, что скачки цен происходят из-за плохой погоды – отсутствия индийского муссона, засухи в странах бывшего Советского Союза или жары на Среднем Западе США. Такие события хоть и были катастрофическими, но весьма редкими. Нынешний подъем цен, к сожалению, обусловлен тенденциями роста спроса и роста трудностей для производства. Тут и увеличение населения, и увядание культур, и потепление, и осушение ирригационных скважин. Каждую ночь к мировому обеденному столу подсаживаются еще 219 000 человек.
Но, что еще более тревожно, мир теряет способность смягчать влияние дефицита. При последнем скачке цен Соединенные Штаты, будучи крупнейшим производителем зерна, ловко отвели потенциальную мировую катастрофу. С середины ХХ века и до 1995 года США также имели излишки зерна или пахотных угодий для засева в случае беды. Когда, например, индийский муссон прошел стороной в 1965 году, администрация президента Джонсона переправила пятую часть урожая пшеницы в Индию, успешно предотвратив голод. Больше мы такого сделать не сможем. Подушки безопасности больше нет.
Вот почему продовольственный кризис 2011 года действительно наступил, и может повлечь за собой еще большие беспорядки в борьбе за хлеб, в т. ч. и политические революции. Что, если потрясения, выпавшие на долю диктатора Бен Али в Тунисе, Мубарака в Египте и Каддафи в Ливии, – не конец этой истории, а лишь ее начало? Приготовьтесь вслед за фермерами и министрами иностранных дел к новой эре, где дефицит продовольствия меняет очертания мировой политики.
Удвоение мировых цен на зерно с начала 2007 года произошло в основном по двум причинам: из-за ускорения роста спроса и трудностей при быстром расширении производства. В результате мы имеем мир, который поразительно отличается от богатого зерном мира прошлого века. Как же будет выглядеть продовольственная геополитика в новой эре, где будет главенствовать дефицит? Даже на этом раннем этапе уже можно увидеть общие черты новой продовольственной экономики.
С точки зрения спроса фермеры уже столкнулись с определенными источниками возрастающего давления. Первое – рост численности населения. Ежегодно фермеры всего мира должны кормить 80 млн новоприбывшего населения, большинство из которых – граждане развивающихся стран. Население всего мира почти удвоилось с 1970-х гг. и достигнет к середине века 9 млрд человек. Примерно 3 млрд движутся вверх по пищевой цепочке, потребляя больше мяса, молока и яиц. Поскольку все больше семей, особенно в Китае, выходят на уровень среднего класса, они ожидают лучшего питания. Но в то время пока растет мировое потребление животноводческой продукции, растет также и спрос на дополнительную кукурузу и соевые бобы, которые необходимы для прокорма этих же животных.
В то же время Соединенные Штаты, которые когда-то могли выступать в качестве глобального буфера против плохих урожаев в других местах, теперь преобразовывают огромное количество зерна в топливо для автомобилей, даже тогда, когда мировое потребление зерна, уже составляющее примерно 2,2 млрд метрических тонн в год, растет и растет. 10 лет назад рост потребления составлял 20 млн тонн ежегодно. Недавно он подскочил до 40 млн тонн. Однако скорость превращения зерна в этанол – еще быстрее. В 2010 году США собрали примерно 400 млн тонн зерна, из которых 126 млн отправились на топливные заводы. Такой внушительный объем для переработки зерна в топливо означает то, что теперь цены на зерно привязаны к ценам на нефть. Так что если цены на нефть достигнут $150 за баррель, то и цены на хлеб поползут наверх вслед за ними, т. к. будет становиться все более выгодным перерабатывать зерновые в заменители нефти.
И это – не только американский феномен: перегоняющая сахарный тростник в этанол Бразилия занимает второе место по производству после Соединенных Штатов; в то же время стремление Европейского союза получать к 2020 году 10% транспортной энергии из возобновляемых источников, в основном биотоплива, также лишает землю продовольственных культур.
Это – не просто история о буме спроса на продовольствие. Все, начиная от падения уровня грунтовых вод и заканчивая эрозией почв и последствиями глобального потепления, говорит о том, что мировой приток продуктов питания вряд ли следует рука об руку с нашими растущими аппетитами. Взять изменение климата: первое правило экологов гласит о том, что на каждый градус, поднявшийся выше оптимального в вегетационный период, фермеру следует ожидать 10-процентное падение урожайности зерновых культур. Это соотношение было внушительно подтверждено во время жары в России в 2010 году, отчего урожай по всей стране снизился на 40%.
Пока температура растет, уровень грунтовых вод, выкачиваемых фермерами для орошения, падает. На короткий срок это искусственно взвинтит объемы пищевого производства, раздувая пищевой пузырь, который лопнет, когда водоносные горизонты истощатся. В засушливой Саудовской Аравии орошение удивительным образом позволило стране стать самодостаточной в выращивании пшеницы более чем на 20 лет. А теперь ее производство рушится из-за того, что используемый для орошения водоносный горизонт страны в значительной степени исчерпан. Саудовская Аравия скоро будет импортировать все свое зерно.
Саудовская Аравия является лишь одной из 18 стран с пищевыми пузырями на водной основе. Более половины населения земли живут в странах со снижающимся уровнем грунтовых вод. Политически проблемный Ближний Восток – первый географический регион, где производство зерна достигло своего пика и стало снижаться за счет нехватки воды, хотя население продолжает расти. Производство зерна уже поползло вниз в Сирии и Ираке, а уже скоро может снизиться в Йемене. Но крупнейшие продовольственные пузыри – в Индии и Китае. В Индии, где фермеры пробурили около 20 млн скважин для орошения, уровень грунтовых вод падает и скважины высыхают. По сообщениям Всемирного Банка, 175 млн индийцев живут за счет зерновых, выращенных благодаря методу откачивания воды. В Китае этот метод активно используется на Северо-Китайской равнине, где с помощью него производится половина всего объема пшеницы в стране, а также треть кукурузы. Примерно 130 млн жителей питаются кукурузой, выращенной этим методом. Что будут делать эти страны, когда водоносные горизонты неизбежно истощатся?
Но также, когда мы истощаем наши скважины, мы портим и сами почвы, плодя новые пустыни. Эрозия почв в результате чрезмерной откачки и заброшенности почв подрывает производительность трети всех возделываемых земель в мире. Насколько это серьезно? Взгляните на спутниковые снимки двух новейших пыльных воронок: одна протянулась вдоль северной и западной части Китая, а другая – через всю Центральную Африку. Ведущий китайский исследователь пустынь Ван Тао сообщает, что ежегодно около 1400 кв. миль Северного Китая становятся пустыней. В Монголии и Лесото урожайность зерна сократилась больше чем наполовину за несколько последних десятилетий. Северная Корея и Гаити также страдают от тяжелых почвенных потерь, а утратив еще и международную продовольственную помощь, обе страны столкнутся с настоящим голодом. Цивилизация может пережить потерю нефтяных запасов, но пережить потерю почв она не сможет.
Помимо изменений в окружающей среде, благодаря которым удовлетворять
человеческий спрос становится все труднее, существует еще один важный
нематериальный фактор, и его следует рассмотреть. За последние полвека мы
принимаем развитие сельского хозяйства как должное. Десятилетие за десятилетием
передовые технологии подкреплялись неизменным успехом в повышении
продуктивности земель. И вправду, мировая урожайность зерна с акра (
В современной эре сокращения мировых поставок продовольствия возможность производства продуктов питания становится новой формой геополитического рычага, и страны всячески стараются обезопасить свои узкие интересы.
Первые тревожные звоночки прозвучали в 2007 году, когда фермеры столкнулись с трудностями в попытке удовлетворить растущий в глобальном масштабе спрос на зерновые. Цены на зерно и сою начали расти, и к 2008 году утроились. В ответ многие страны-экспортеры попытались ограничить рост цен на продовольствие на внутренних рынках, сокращая экспорт. Среди них были Россия и Аргентина, два ведущих производителя пшеницы. В начале 2008 года Вьетнам, экспортер риса № 2 в мире, полностью приостановил экспорт на несколько месяцев. Также поступило и несколько других, менее крупных экспортеров.
Когда в 2007-2008 гг. страны-экспортеры сократили экспорт, импортеры запаниковали. Более не полагаясь на рыночные поставки необходимого им зерна, некоторые страны предприняли оригинальные шаги, пытаясь заключить долгосрочные соглашения по поставке зерна непосредственно со странами-экспортерами. Филиппины, например, заключили трехлетний договор с Вьетнамом на поставку 1,5 млн тонн риса ежегодно. С похожей целью в Австралию приезжала делегация из Йемена, но потерпела неудачу. В то же время на рынках, где спрос превышал предложение, экспортеры старались не заключать долгосрочных контрактов.
Опасаясь того, что у них не будет возможности закупить на рынке необходимое зерно, некоторые более богатые страны, ведомые Саудовской Аравией, Южной Кореей и Китаем, предприняли нестандартный шаг, взяв в аренду земельные участки в других странах, чтобы самим выращивать зерно для себя. Большинство этих приобретений было сделано в Африке, правительства стран которой сдают пахотные земли по цене менее $1 за акр в год. В основном сдавали землю Эфиопия и Судан – страны, где миллионы людей выживают благодаря Всемирной продовольственной программе ООН. Тот факт, что правительства обеих стран хотят продавать землю в обмен на иностранные капиталовложения в то время как их народ голодает, мало хорошего говорит об их руководстве.
К концу 2009 года были заключены сотни сделок по приобретению земель, и по некоторым из них в аренду сдавалось более 1 млн акров. В 2010 году, оценивая эти «захваты земель», Всемирный Банк доложил, что в общей сложности было задействовано почти 140 млн акров, а это больше площади общей площади земель, которые в США предназначены для выращивания кукурузы и зерна. Такие приобретения обычно предполагают и права на водные ресурсы, а это потенциально сказывается на других странах. Любая добываемая в верхнем бассейне Нила вода для ирригации полей в Эфиопии или Судане сейчас не достигнет, например, Египта, и перевернет с ног на голову щекотливую водную политику региона, вынудив Египет договариваться с новыми странами.
Вероятность конфликта, и не только из-за воды, достаточно высока. Многие земельные сделки заключались в тайне, и зачастую проданная или сданная в аренду земля использовалась местными сельскими жителями. И, конечно, с людьми, возделывавшими эти земли, никто не консультировался и их не информировал. И потому, что в развивающихся странах, как водится, нет такой вещи, как право собственности на землю, фермеры, которые потеряли свои земли, не могли обратиться в суды. Джон Видал, репортер британского Observer, цитирует Ника Очала, живущего в Эфиопии в области Гамбела: «Иностранные компании прибывают в большом количестве, лишая людей земель, которые они использовали столетиями. С коренными жителями никто не консультируется. Сделки заключаются в тайне. Единственное, что видят местные, – это людей с кучей тракторов, которые вторгаются на их земли».
Враждебность местных жителей в отношении таких захватов земель – правило, а не исключение. В 2007 году, когда цены на продовольствие начали расти, Китай подписал соглашение с Филиппинами по аренде 2,5 млн акров земли, на которых китайцы собираются производить сельскохозяйственную продукцию и отправлять ее к себе в страну. Как только об этом стало известно, общественный протест вынудил Манилу отложить соглашение. Похожее волнение имело место в Мадагаскаре, где южнокорейская фирма Daewoo Logistics хотела получить право на пользование более чем 3 млн акров земли. Информация о сделке помогла разжечь политический гнев, в результате чего правительство было свержено, а сделка отменена. В самом деле, помимо воровства земли у людей, лишь немногие вещи так способствуют народным восстаниям. Сельскохозяйственную технику легко повредить, а если поджечь поля, то они сгорят очень быстро.
Но не только эти сделки рискованные. Иностранные компании, производящие продовольствие в стране голодающих людей, столкнутся с другим политическим вопросом: как вывезти зерно из страны? Позволят ли жители загруженным зерном грузовикам добраться до портовых городов, когда им угрожает настоящий голод? Вероятность возникновения политической нестабильности в странах, где сельские жители потеряли свои земли и средства к существованию, высока. Запросто может разрастись конфликт между инвесторами и принявшими их странами.
Эти земельные приобретения представляют собой потенциальное инвестирование $50 млрд в сельскохозяйственный сектор развивающихся стран. Но могут потребоваться многие годы для получения существенной прибыли от продажи зерна. Общественной инфраструктуры для современного, ориентированного на рынок сельского хозяйства не существует в большинстве африканских государств. Потребуются годы на одно только строительство дорог и портов, которые необходимы для экспорта фермерской продукции и ввоза таких важных в сельском хозяйстве вещей, как удобрения. Кроме того, современное сельское хозяйство нуждается в собственной инфраструктуре: это гаражи для машин, зерносушильное оборудование, зерновые хранилища, помещения для хранения топлива, оборудование для ремонта и технического обслуживания, буровое оборудование, ирригационные насосы и электроэнергия для них. В целом развитие приобретенных земель на сегодняшний день, похоже, движется очень медленно.
Так каким же образом вырастет мировой уровень производства продовольствия? Мы не знаем, но анализ Всемирного Банка указывает на то, что лишь 37% проектов будет посвящено продовольственным культурам. Большая часть купленных земель будет использована для производства биотоплива и других «индустриальных» культур.
Но даже если некоторые из этих проектов увеличат продуктивность земель, кто выиграет? Если почти всё – сельскохозяйственная техника, удобрения, пестициды, семена – ввозится из-за границы и если вся конечная продукция вывозится из страны, то ее экономика не получает практически никакой выгоды. В лучшем случае местные смогут устроиться фермерами, но с учетом высокой механизации процессов рабочих мест будет мало. В худшем – такие разоренные страны, как Мозамбик и Судан, будут иметь меньше земли и воды, которые необходимы для прокорма уже голодающего населения. Таким образом, эти захваты земель скорее поспособствовали волнениям, а не увеличению производства продовольствия.
И это разделение на бедные и богатые страны может лишь усугубиться, и скоро. В январе 2011 года борьба стран – экспортеров продовольствия вступила в новую фазу, когда Южная Корея, импортирующая 70% зерна, заявила о создании государственно-частной организации, которая будет отвечать за приобретение этой доли зерна. Ее первый офис открылся в Чикаго. Планируется, что организация будет работать в обход крупных международных торговых компаний, напрямую покупая зерно у американских фермеров. Благодаря тому, что корейцы находят собственные источники зерна, они могут подписывать с фермерами многолетние контракты на поставку пшеницы, кукурузы или сои, в которых будут оговорены объемы и цены.
Пока Южная Корея пытается заполучить часть американского урожая еще до его поступления на рынок, другие импортеры не будут сидеть сложа руки. К предприимчивым корейцам вскоре могут присоединиться Китай, Япония, Саудовская Аравия и другие крупные импортеры. Несмотря на то, что внимания Южной Кореи сосредоточено на Соединенных Штатах, являющихся крупнейшим экспортером зерна в мире, вскоре страна может рассмотреть возможность заключения сделок с такими крупными странами-экспортерами, как Канада, Австралия, Аргентина и другие. Все это происходит в то время, когда Китай готовится войти на американский рынок как огромнейший импортер зерна. Из-за начала борьбы между 1,4 млрд богатеющими потребителями Китая и их американскими конкурентами за урожай зерновых США низким ценам на продукты питания, которые американцы рассматривали как данность, придет конец.
Никто не знает, куда приведет эта набирающая обороты борьба за поставки продовольствия, но ситуация выглядит так, что мир движется прочь от международного взаимодействия последних десятилетий в сторону концепции «Каждая страна – за себя». Национализация производства продовольствия сможет помочь некоторым богатым странам, но она мало поможет усилить общемировую продовольственную безопасность. В самом деле, страны с низким уровнем дохода, которые сдают земли или импортируют зерно, скорее всего, столкнутся с ухудшением продовольственной ситуации.
После кровопролитий двух мировых войн и экономических ошибок, приведших к Великой депрессии, в 1945 году страны объединились для того, чтобы создать Организацию Объединенных Наций, окончательно осознав, что в современном мире нельзя жить в изоляции, как бы заманчиво это ни звучало. Международный валютный фонд основывался для помощи в управлении денежной системой, ради экономической стабильности и прогресса. В современном мире играют важную роль функционирующие в рамках ООН организации, начиная от Всемирной организации здравоохранения и заканчивая Продовольственной и сельскохозяйственной организацией (ФАО). Все это способствовало укреплению международного сотрудничества.
Но кроме ФАО, которая собирает и исследует сельскохозяйственные данные по всему миру и оказывает техническую поддержку, никто не прикладывает каких-либо организованных усилий для поддержания достаточных продовольственных запасов. Действительно, до недавнего времени большая часть переговоров в сфере сельскохозяйственной торговли была сфокусирована на доступе к рынкам. Соединенные Штаты, Канада, Австралия и Аргентина настойчиво давили на Европу и Японию с тем, чтобы они открыли свои ревностно защищаемые сельскохозяйственные рынки. Но в первой декаде этого столетия поставки продовольствия стали главным вопросом, а от эры продовольственного благополучия мир стал переходить к новой политике продовольственной нехватки. В то же время американская программа по оказанию продовольственной помощи, однажды помогшая в борьбе с голодом, была заменена Всемирной продовольственной программой (ВПП) ООН, где главным донором являются Соединенные Штаты. В настоящее время эта организация работает в почти 70 странах, а ее годовой бюджет составляет $4 млрд. При другом раскладе скоординированности в международных действиях очень немного. Президент Франции Николя Саркози, в настоящее время возглавляющий «Большую двадцатку», предлагает решить проблему роста цен на продовольствие, приостановив спекуляции на товарных рынках. Несмотря на то, что метод может оказаться полезным, он лечит симптомы, а не причины – климатические изменения и рост численности населения. Сейчас миру необходимо сфокусироваться не только на сельскохозяйственной политике, но на вещах, которые формируют ее (энергетика, население, водная политика). Все эти факторы оказывают непосредственное воздействие на продовольственную безопасность.
Но этого не происходит. Вместо этого из-за истощения плодородных земель и воды, из-за глобального потепления и ухудшения ситуации с продовольственной безопасностью возникает опасная геополитика продовольственной нехватки. Захват земель, захват воды и покупка зерна напрямую у фермеров стран-экспортеров – вот неотъемлемые части всеобщей борьбы за продовольственную безопасность.
Риски также увеличиваются в связи с низкими запасами зерна и все большей изменчивостью климата. Мы настолько приблизились к грани, что сбой в продовольственной системе может случиться в любое время. Например, представьте, что могло бы произойти, если бы жара, которая охватила Москву, вместо этого была в Чикаго. Если взять округленные числа, получается так: 40-процентное снижение урожайности в России, которая намеревалась произвести примерно 100 млн тонн, обойдется миру в 40 млн тонн зерна, а 40-процентный спад в Соединенных Штатах, которые производят 400 млн тонн, обойдется миру в 160 млн тонн зерна. Мировой остаток запасов зерна (количество, имеющееся перед новым сбором зерновых) снизится, и его хватит лишь на 52 дня. Это был бы не только самый низкий зафиксированный уровень запасов, но он также был бы ниже уровня 2007-08 гг., когда мировые цены на зерновые выросли втрое, а их оставалось на 62 дня.
Что потом? На мировых рынках зерновых возник бы хаос. Цены на зерновые вылезли бы из графиков. Некоторые страны-экспортеры пытались бы сдержать внутренние цены на продовольствие и ограничили или вовсе приостановили экспорт, как это было в 2007 и 2008 гг. В новостях бы доминировали репортажи не о пожарах в российской сельской местности, а показывались видеокадры продовольственных бунтов в странах-импортерах и передавались сообщения о падении правительств в связи с выходом ситуации из-под контроля. Страны – экспортеры нефти, которые импортируют зерновые, будут пытаться обменивать нефть на зерно, а другие проиграют. В условиях, когда свергаются правительства и уверенность в мировом рынке зерновых – на нуле, начнет рушиться и глобальная экономика.
Мы не всегда можем быть такими везучими. Сейчас вопрос заключается в том, сможет ли мир перестать бороться с симптомами и обратиться к решению причин, лежащих в основе ухудшения продовольственной ситуации. Если мы не сможем повысить урожайность, затрачивая меньше воды и плодородных земель, многие сельскохозяйственные районы перестанут быть жизнеспособными. И это коснется не только фермеров. Если мы не сможем двигаться со скоростью военного времени для стабилизации климата, то мы можем не избежать безудержного роста цен на продовольствие. Если вскоре мы не сможем перейти к созданию небольших семей и стабилизировать мировое население, то количество голодающих почти наверняка будет расти. Действовать нужно именно сейчас, до того как продовольственный кризис 2011 года станет новой нормой.
Темы: Международная политика, Проблемы с продовольствием в России, Мировой финансовый кризис и его последствия
Источник:
The New Geopolitics of Food